Блог

18 век в истории России — это жестокий, даже беспощадный век правления Петра I, решившего в короткие сроки изменить Россию. Это — время стрелецких бунтов и дворцовых переворотов, правления Екатерины Великой, крестьянских войн и усиления крепостного права. Коротко коснемся тех реформ, которые изменили многовековой уклад русской деревни и, соответственно, напрямую затрагивали жизнь наших предков.

Долгая, с переменным успехом, война со Швецией (1700-1721 г.г.) настоятельно требовала коренного преобразования армии. Петр вводит воинскую повинность – рекрутскую — от 20 дворов 1 человек шел служить на 25 лет; также на 25 лет он вводит и обязательную службу дворянству.  Чтобы поднять экономику в условиях войны, царь в 1718 г. вводит подушную подать (душа-особь мужского пола). Подать была тяжелой и превышала платежеспособность народа Российской Империи. Это спровоцировало рост недоимок. Чтобы не тратить деньги на наемный труд, Петр I вводит труд крепостной. К заводам приписывались деревни, к городам — ремесленники. В 1722 г. был введен «Табель о рангах», согласно которому все служилые люди делились на 14 разрядов, самым низшим чином был прапорщик. Тот, кто дослужился до 8 разряда, получал дворянство.

Череда дворцовых переворотов привела на трон Екатерину Великую.34 года ее правления вошли в историю как «золотой век дворянства». Она провела Генеральное межевание в 1765 г., т.е. поделила землю между дворянами. Появилась возможность купли-продажи залога, что не дало казне ни копейки, но все дворянство было на стороне Екатерины. В 1785 году была издана Жалованная грамота дворянству, свод дворянских привилегий, определявший положение господствующего сословия в крепостническом государстве. Одним из основных изменений являлось освобождение дворян от обязательной государственной службы. Тем самым, была уничтожена основная цель существования этого сословия – служение отечеству. Неудивительно, что после этого дворянство выродилось в паразитирующую элиту, и это неумолимо привело его со временем к закономерному насильственному исчезновению. Таким образом, если для дворянства конец 18 века был золотым периодом истории, то для крестьян — самым страшным периодом рабства.

Теперь непосредственно о том, как новые времена изменили жизнь  служилых людей, боярских детей, помещиков Борецкого стана.

Мы уже говорили, что в раннее время бояре и дети боярские имели первенствующее значение по отношению к дворянам, как людям, составляющим княжеский двор. В дружине понятия дворян и детей боярских практически сливались, хотя еще в первой половине 16 века дети боярские продолжают составлять высшее, сравнительно с дворянами сословие. Но потом, с возвышением понятий государя и его двора, статус дворянина начинает превосходить статус сына боярского. В 16-17 вв. оба понятия в отношении воинской службы практически всегда употребляются вместе, как «дворяне и дети боярские», что означало военно-дворянское служилое сословие. Как дворяне, так и дети боярские «служили с поместий». Наши предки, как и все дети боярские – это воины, опора российской государственности. Они являлись не только военной элитой, но и были лучшими представителями общества того времени. Именно они создавали тот культурный и нравственный слой, который цементировал русское государство.

В 18 веке понятие «дети боярские» для служилых людей исчезает, остается термин «дворяне». Это было не одномоментно, растянуто по времени, но боярские дети исчезли как сословие. Основной причиной этому явилось то, что границы русского государства на юге  стремительно отодвигались и служилые люди на засечных линиях оказались невостребованными в больших масштабах. А рекрутские наборы  и переход на централизованное содержание унифицированной армии окончательно добил верстание боярских детей на службу от поместья. Дворянам и детям боярским было разрешено уходить в отставку и садиться на свою землю, в поместья. Если раньше поместья давали только во временное пользование, на время воинской службы, то постепенно указ за указом ограничения снимались, права на владение поместьем стали переходить к прямым наследникам, к женам с детьми, потом к вдовам, и даже боковым родственникам. Когда у служилого человека «поспевали сыновья в службу», то они или «припускались» к отцу в поместье, или жаловались поместьем в отвод от отца. В итоге, когда с поместьями и их наследием наладилась относительная стабильность, оказалось, что многие дворяне и дети боярские не хотят всю жизнь нести тяготы воинской службы и призываться в войска до самой старости и смерти, и они стали переходить в помещики и прочие землевладельцы мирного времени.

Все служилые люди южного пограничья были переведены в однодворцы. Так стало образовываться сословие однодворцев, или испомещенных служилых людей и их детей. В сословие однодворцев перешли также многие  дворяне, желая освободиться от службы. В 19-м веке им дано было право доказывать свое дворянство и, доказав, выслуживать его обратно военной службой. Об этом же пишет и К.П. Победоносцев в своем «Курсе гражданского права»: «В состав их (однодворцев) поступили впоследствии некоторые старинные дворянские роды, сделавшиеся мелкопоместными, а при Петре I иные дворяне, уклонившиеся от нового порядка службы, имевшие по 100 и по 200 дворов крестьян, тоже записались в однодворцы».

В целом, по прошествии некоторого времени и ряда указов правительства, сформировалось сословие однодворцев, которые заняли промежуточное положение между мелкопоместным дворянством и крестьянством. Их так и называли во многих документах – вольные крестьяне, в отличие от крестьян барских, помещичьих, а также крестьян удельных (дворцовых), монастырских, экономических (церковных). Слово «однодворец» впервые официально было употреблено в применении к служилым людям низших разрядов в указе 1719 года о всеобщей переписи. Это именно о них помещик П.Сумароков в своей работе “Прогулка по 12 губерниям” изданной в 1839 году пишет следующее “…здесь показались однодворцы сословие странное неопределительное в наши времена ….жены их полубарыни одеваются отлично от крестьянок …..они почитают название свое однодворки высоким титулом, гордятся пред простыми поселянками, требуют уважения к себе…”. Однодворцы настолько оригинальное явление как сословие, что сложно провести какие-то либо аналоги. Ближе всего к ним западноевропейское фермерство.

Во многих случаях переход в однодворцы был вынужденным. Реформы Петра привели к значительному сокращению служилого сословия, в первую очередь, городовых служилых дворян и детей боярских. Им оставалось либо бороться за оставление в войсках, либо переходить на канцелярскую службу, либо – в поместье, на свою землю. Многие в такой ситуации выбрали третье. В любом случае, уход с военной службы во многих случаях означал конец дворянства. Некоторые потом возвращались на воинскую службу и получали обратно дворянский титул, но после специального рассмотрения. Каждый однодворец желая остаться дворянином мог пойти служить в ЛандМилицию, нечто вроде народного ополчения, и прослужить там 15 лет. А после смерти Петра дети служащих однодворцев могли учиться в специальных школах, оплачиваемых за счет казны государства. Таким образом, служили они как дворяне, а налоги платили как крестьяне (дворяне не платили налоги). Большинство детей боярских не имели крестьян, и после ухода в поместья стали заниматься сельским хозяйством сами, семьей, иногда привлекая наемных работников. Но если раньше поместья были «белой землей», с которой вместо оброка арендатор или владелец нес личную военную государеву службу, то теперь, после ухода в отставку на землю, с нее надо было платить денежный налог.

Административной единицей, с которой платились налоги в государеву казну, являлся двор. Первоначальный двор – это было то самое поместье, выданное в качестве вознаграждения за службу, и в которое «подпускались» дети и ближайшие родственники. Поэтому поместья делились на «дворы» по ходу разрастания семейства. Семьи во дворах жили часто большие – дед с женой, их дети с женами и внуками, порой и правнуки. Мужчины, на которых лежало хозяйство, и назывались однодворцами, их жены – однодворки. Ревизские сказки, в форме которых производилась перепись однодворцев, так и записывали однодворцев – по дворам. Таких «ревизий» между 1720-ми и 1858 годом было десять, хотя были еще более ранние, предревизии, или ландратские переписи.

Не надо думать, что эти дворы следовали вплотную друг за другом. Никакой тесноты не было, во всяком случае, поначалу.  Со временем, конечно, шло умножение дворов и их соответствующее дробление. Дети обычно делили землю отца поровну, исключения были связаны с гибелью детей или уходом их на службу и при переездах. То есть в однодворческих деревнях были все признаки родовой общины. Такие общины были крайне замкнутыми, посторонние допускались на землю крайне редко. Редкими посторонними были зятья. Редкими они были потому, что дочери обычно уходили к мужу в его деревню, как правило, такую же однодворческую. Зятья редко приходили во двор к дочери, поскольку сестра при братьях своей доли обычно не получала. Разве что когда дочь – единственная наследница. И то – нечего зятю здесь делать, земля выслуженная, жалованная, и в поместном приказе за предком и потомками записанная. Тут надо заметить, что в метриках однодворцы, как и дворяне, записывались с “вичем” – полным отчеством. Однодворцы не подвергались телесным наказанием.  Однодворка, потерявшая кормильца, как и дворянка, оставалась полной пожизненной наследницей мужа. Однодворки были очень привлекательными невестами. Её, без ущерба благородию, мог взять в жёны хоть дворянин. И их дети записывались дворянами. Однодворка могла выкупить себе крепостного  мужа, и их дети считались однодворцами.

«Позятьевщина», когда «приставший на наследницу» зять-чужеродец входил в четвертную общину, обычно не давала формального четвертного права, и формальными земельными актами не оформлялась. Крепостных крестьян среди них, конечно, не было, поскольку не пойдет свободная однодворка за барского крепостного. Поэтому женихи и невесты были сплошь однодворческие, из своего круга. До нас дошло множество свидетельств, что однодворцам было присуще «страшное чванство своим происхождением и высокомерная родовая нетерпимость к низшим сословиям, многие из них были дворяне и притом истинно родовитые», но попали в подушный оклад за нежелание служить. Уникальность социального положения однодворцев отмечал граф Сергей Львович Толстой, сын писателя: «…Однодворцы никогда не знали помещиков-крепостников. Это и сказывалось на их более свободном и доверительном отношении, и чувстве собственного достоинства. Они относились к дворянам не как к господам, а как к богатым хуторянам, здороваясь, они протягивали руки, приглашали их в гости, не стеснялись, не притворялись, не попрошайничали…”

Земля, полученная в поместье, путем испомещения служивых людей, называлась четвертной, а право владеть этой землей называлось четвертным правом. На них распространялись нормы четверикового землепользования. Объясним кратко, что это такое. Вот у помещика было наследственное поместье. Оно могло быть небольшим, а могло и огромным.  И неважно, какая у помещика семья и сколько в ней мужских душ. Его поместье оставалось неизменным. Его маленькое государство. Четвериковое же землепользование – это вид надельного землепользования. На каждого мужчину в семье однодворец получал не общинный, а четвериковый надел. Мерой площади в таком случае служил четверик. Четверик, изначально – мера сыпучих тел. Он составлял четвертую часть кади. Кадь – около 230 килограммов. Четверик, получается – около 60 килограммов. Хороший мешок. Так вот – какая площадь засеивалась одним мешком – это и была поземельная четверть. Но в разной волости отдельные наделы, исходя из демографической обстановки, разнились. Четвериковый клин в волости всегда оставался за однодворцами и всегда каждой семье нарезался в одном месте. Родился у тебя зимой сын – получи новый  надел. Умер дед – надел уходит в общий однодворческий клин.

Как же сложилась судьба этого «странного сословия»? Однодворцы как сословие – это, по сути, творение Петра I, который своими реформами заменял отсталый, патриархальный уклад «индустриализацией» и, в частности, развитие земледельческой промышленности России. Забегая вперед, мы видим, что Россия с ее укладом не выдержала такой модернизации и, итогом явилось изменение общественного строя в 1917 году. Изрядная вина в этом лежит на русском дворянстве, которая не выполнила свое историческое предназначение служить Отечеству.

Напомню, что поначалу однодворцы были в основном дворяне и дети боярские, набиравшиеся «по отечеству», оставившие службу и занявшиеся сельским хозяйством. В рамках задачи по «индустриализации» страны это сословие за 100-150 лет было безжалостно унифицировано и лишено прежних прав. Сначала к ним, однодворцам, присоединились и представители более низкого разряда служилых людей, набиравшиеся «по прибору» – пушкари, копейщики, казаки, получавшие значительно меньшие земельные наделы, как правило, не больше 10-25 чет. Далее рядом указов было достигнуто внутреннее перемешивание этого сословия, перевод его с четвертного права на подушное, и в итоге формальное превращение в крестьянство – «казенное», и потом «государственное».

Никто, конечно, в правительстве такой план специально не вынашивал. Это происходило само собой, и подстегивалось очередными указами, как часть движения России по пути экономического развития. Можно проследить, как изменялось экономическое содержание однодворцев до исчезновения этого сословия.

В первую ревизию наши предки, дети боярские записывались как «однодворцы, рейтары», или «однодворцы, городовые». Других не было. Городовые – значит, вышли в отставку со службы, прикрепленные по городу. Оклад со двора, то есть подворный налог, с рейтар-однодворцев тогда брали тридцать алтын, то есть 90 копеек, с однодворцев-городовых – два рубля со двора. Через год, в 1711-ом, указом Петра I однодворцев формально отнесут к отдельному сословию, то есть группе подданных, которые по делам своей общественной деятельности имеют юридическое право и возможность совещаться (со-словие).  По последующему указу от 14 мая 1723 года «в новое сословие однодворцев вошли все прежних служб служилые люди, не исключая и городовых дворян».

Одновременно с тем для однодворцев была учреждена дополнительная подушная подать «по четыре гривны с души», которая получила позже название «оброчной подати». Это было добавлено к подворной и подушной подати, и суммарный налог составил в среднем рубль и 10 копеек с души. По тем временам – большие деньги. «Вся сила этого нового установления заключалась в том, что вольные люди, прежних служб служилые, были приравнены к крестьянам; земли их, некогда данные за прямую службу и ради этой службы, были изоброчены, сделались тяглыми землями» («Четвертное право» Н.А. Благовещенский.  Москва, 1899; обработал В.Н.Орлов, 2007).  Потом указом Петра от 1724 года однодворцы были прикреплены к земле, которую они не имели права ни продавать, ни покидать, и была введена круговая порука на однодворческую общину. Иначе говоря, если однодворцы уезжают, покидают общину, то оставшиеся выплачивают за них все подушные налоги. Казне нужны были деньги.

В 1712 году все однодворцы, не поступившие в регулярную службу, написаны в одну статью, а в 1724 году причислены к государственным крестьянам». Государственные крестьяне – потому, что платят налоги в государственную казну. Именно поэтому их еще называли казенными крестьянами. В.И. Даль в своем «Толковом словаре» приводит старую поговорку – «Казенный крестьянин живет, как бог велит, а барский, как барин рассудит». Вот так и происходил переток отставных дворян и детей боярских в крестьянство.

Такие меры не приводили к повышению духа однодворцев. Они видели в них откровенное ущемление своих прав. В первой половине XVIII в. однодворцы продавали свои земли дворянам и горожанам, считая себя ее собственниками, но в 1766 г. эта практика законодательно была прекращена, поскольку государство рассматривало четвертных крестьян только как пользователей государственной землей. Однако немного позже сделки с землей опять возобновились, но осуществлялись в основном внутри своей сословной группы.

Поэтому, когда Екатерина Великая в 1767 году создала «Комиссию для сочинения проекта для нового уложения» из  депутатов всех сословий, кроме крепостных крестьян, однодворцы активно приняли в ней участие, жалуясь на свое положение. В своем Наказе в Комиссию они напоминали, что «после прапрадедов и прадедов наших деды и отцы наши, разных служб – рейтары, копейщики, козаки, пушкари и протчие разного чина люди, в том числе кои служили предкам вашего императорского величества дворянскую службу… жалованы за те службы вотчинами и поместными землями… и по усмотрению главных генералитетов… выбраны в гвардию в лейб-компанию и произведены в штап- и обер-офицерские ранги». Далее Наказ сообщал, что на тех, кто ушел в отставку, не было «всякого на них положенного подушного платежа». И затем идет жалоба – «И яко тех бедных за кокие винности и преступления положены в подушный оклад?» Среди последующих жалоб имеется и та, что раньше «имелось с нас окладу по 1 рублю и 10 копеек, а с 1764 года взыскивается по 1 рублю 70 копеек, чего мы… только себе почитаем во отягощение… уже многим и пропитания иметь не от чего» (РГАДА, ф. 342, оп. 1, д. 10а, лл. 373-377).

Другой наказ сообщает – «из находящихся разного звания чинов людей прежних служб, верстанных немалыми землями и денежными окладами, а протчие жалованы, вместо хлебного и денежного жалования, землями. И многие в ряд с дворяне написаны, как значит и по разрядном архиве, кои вышли до 1 переписи… И таковых однодворцев, которые действительно о своем дворянстве могут доказать, не повелено ль будет из окладу выключить и причислить во дворянство». Единственно, в чем были сделаны уступки, после указа Екатерины II “О Вольности дворянству” все однодворцы могли доказать свое право на дворянство предоставив определенные документы. Но это стоило дорого, многие не смогли документально подтвердить свое происхождение от «детей боярских»,  бюрократизм ставил  такие препоны, что немногие воспользовались столь щедрым подарком.

Следующим ударом явилось то, что молодых однодворцев стали активно брать в рекруты. Обычно в деревню приходила разнарядка, и община решала, кому идти в рекруты. Из рекрутов в деревню возвращались редко, и община судьбы рекрутов, видимо, и не знала. Годов смерти рекрутов в ревизиях нет, в отличие от прочих однодворцев.

В конце века  при Павле Первом начнется переход от четвертного права к душевому. Это – болезненная часть истории однодворцев. Она связана с переделом земель. Дело в том, что выданные 100-200 лет назад дворянам и детям боярским поместья, в то время довольно обширные, а также относительно небольшие угодья для испомещения служилых людей более низких категорий заселялись и дробились неравномерно, что вполне естественно. Возник сильный разнобой в размере наделов на однодворческую душу. При императоре Павле было решено переходить от четвертного, наследственного принципа, к подушному, и перераспределить землю по 15 десятин (10 четвертей в поле, а в дву потому ж) на человека, точнее, на «ревизскую душу», или 60 десятин на двор. Оказалось, что столько земли просто нет. Тогда было решено там, где земля есть, выдать по 15 десятин, а где ее столько нет – по 8 десятин (5-1/3 четвертей) на ревизскую душу. Но в любом случае малоземельным это было выгодным.

Естественно, малоземельные при переходе на душевой передел ликовали, а многоземельные были этим крайне напряжены. Павел I процарствовал всего пять лет, но его подушная реформа растянулась почти на целый век, доводя местами до физических столкновений между малоземельными и многоземельными крестьянами. Тем более однодворцы многих малоземельных, хотя и вольных крестьян, считали значительно более низкими по статусу. Среди них было много пришлых – «на наследницу-однодворку», пришедших на купленные земли, и прочих разночинцев и кулаков. Неудивительно, что многие однодворцы, в том числе из Борецкого стана, в начале 19 века массово стали переселяться на  новые земли, в частности в Оренбургскую губернию. Чтобы завершить переход с четвертного права на душевое, правительство буквально выкручивало руки однодворцам. В итоге правительство взяло свое, душевой передел одержал верх, патриархальный быт нарушился, и однодворческая деревня стала разъезжаться. В 1866 году был издан закон «О поземельном устройстве государственных крестьян», который окончательно добил однодворцев и это «странное сословие» было упразднено.

Теперь непосредственно о генеалогической линии Унчиковых в 18 веке. По архивным документам нам известно, что у  внука нашего основателя Емельяна были сыновья Осип (1692 г.р.) и Максим (рождения 1715 г.). Линию первого, на сегодня она тупиковая, предстоит еще изучить. У  Максима сыновья Андрей (1734 г.р.), линия нераскрыта и Василий (1737 г.р.). Таким образом, наша общая линия на 18 век такова: Иван Самойлович – Кузьма (младший) – Емельян – Максим –Василий.